Биографии

До и во время депортации

Подготовка к отъезду

«Тогда родители стали серьёзно готовиться к отъезду. Они избавились от всего, что можно, от самого ценного. Отдали, например, соседям пчёл и самую хорошую мебель. Начали собирать деньги и еду. Мама пекла хлеб, сушила его и складывала в мешки. Она повязала детям бумажки с именем и фамилией, чтобы можно было найти их, если потеряются. Каждому ребёнку зашила в одежду по золотой монетке, чтобы выжить, если что-то случится.»

Маршрут семьи Рузгисов

В мае 1948 г. семья крестьян Рузгисов из Шяуляйского района Литвы подвергается аресту и депортации. После двух недель пути вместе с другими ссыльными их привозят в Бурятию, к юго-востоку от Байкала. Здесь их пересаживают в небольшие вагоны без крыши и по узкоколейке, маленькими группами развозят по деревням, расположенным в долинах хребта Яблоновый. Рузгисы вместе с 15 другими семьями попадают в местечко Хутор.

В преддверии суровой сибирской зимы спецпоселенцы в спешке строят новый барачный поселок, Мойга, и продолжение узкоколейной железной дороги.

Мойга просуществует всего несколько лет. Вскоре здесь будет вырублен весь лес, и спецпоселенцы получат приказ строить дома в соседней долине, где было больше леса, а значит, и работы. В новом поселке, Хара-Кутул, населённом, главным образом, литовцами, условия жизни будут лучше: помимо более просторных домов, здесь есть и кое-какие общественные учреждения (школа, медпункт).

Три посёлка депортированных.
Первый день в ссылке

«А потом мы на лошадях поехали со станции в деревню… До деревни было полкилометра или километр. Все были с вещами. Нас поселили в доме из бревен, как повсюду в Сибири. Он был поделен на четыре комнаты: коридор и четыре маленькие комнаты. Нас было пять семей в этом доме. В первую ночь мы не могли даже лечь спать, там были голые стены. Там были одни перегородки из досок. Мы, как могли, устроились на мешках, и тут на нас напали клопы. Мы встали и увидели, что все кишит клопами: наши руки были покрыты ими, мы не знали, куда деться. Все хотелось есть, в пути мы не ели ничего горячего. На следующий день все вынесли на улицу камни, и, у кого были кастрюли или вёдра, начали готовить еду, чего-нибудь горячего. Те, у кого было, что готовить... Там ведь не было магазина. В первый день, попав в дом, мы забаррикадировали дверь изнутри. Мы думали: неизвестно, мы ведь здесь чужие, у местных есть ножи, им ведь сказали, что мы бандиты. Мы закрылись, забаррикадировались изнутри, чтобы местные жители не могли войти в дом, где мы ночевали. Вот так мы устроились.»

Три посёлка депортированных.
Строительство второго посёлка

«Это место называлось Мойга. Как обычно, там было построено всего несколько бараков, а нужно было всех расселить. Поэтому они запихнули по три-четыре семьи в комнату, сколько могло уместиться. В центре комнаты стояла бочка с дырками и трубой, чтобы топить немного. В доме не было сеней, дверь выходила прямо на улицу. Когда мы начали зимой топить, на улице было очень холодно, 40° мороза. Дом был из свежесрубленных бревен, внутри на стенах конденсировалась вода и стекала вниз, капала на голову. Досок не было, потому что там не было лесопилки. Чтобы сделать пол, нам пришлось рубить брёвна в длину. Получились доски, и мы сделали что-то вроде пола. То же самое с потолком: надо было покрыть его чем-то, и мы сделали такого рода доски. Мы использовали большие сосновые брёвна, метра 2-3 длиной, без сучьев, чтобы проще было рубить. КРоме того, мы насыпали на пол слой земли, чтобы было теплее. Бараки строили без фундамента, на корнях или столбах. Вместо фундамента стены засыпали землёй на метр высотой, до окон, чтобы холод не пробирался снизу. Так прошла наша первая зима.»

Три посёлка депортированных.
Строительство третьего посёлка

«Этот посёлок просуществовал недолго, всего года три. Там вырубили весь лес, они наверно плохо рассчитали, не знали, что литовцы такие трудолюбивые и так быстро работают. Когда вырубили весь лес, стало слишком далеко, узкоколейка упиралась в горы и не могла идти дальше. Надо было переезжать в другую долину, они начали строить новый посёлок, где много леса. Оставалось всего несколько лет...»

Труд: строительство железной дороги

«В первую зиму люди рубили лес. Надо было строить одновременно новый посёлок, бараки в лесу и узкоколейку. Литовцы строили железную дорогу. Брёвна на стройку приходилось возить с гор. В первые годы это делали на быках, лошадей не было, да и быков было немного, поэтому литовцы таскали брёвна вручную. Это было, как на картине, которую мы однажды видели: "Бурлаки на Волге".»

Жизнь на спецпоселении после смерти Сталина

Жизнь в ссылке после смерти Сталина

"Потом, после смерти Сталина, стало немного лучше. Ребята-литовцы стали покупать велосипеды… Наша семья купила небольшой мотоцикл, K-125. Я был еще подростком, мы ездили за этим мотоциклом в Удан-Удэ, в столицу, 150 км от деревни. Я вернулся на мотоцикле, через поля и леса, хотя у меня не было прав и опыта вождения. Я ездил за мотоциклами с пятью или шестью друзьями.

Потом, когда мне было лет 15-16, после смерти Сталина, мы начали устраивать народные танцы, девушки делали национальные костюмы. Каждый делал, что мог и как мог. Ставили спектакли, многие ведь жили в поселке уже довольно давно. Кому-то удалось достать музыкальные инструменты, стали на них играть, возникли маленькие оркестры. Участвовали в них и люди по-старше, и молодежь, играли кто на аккоредоне, кто на скрипке, кто на барабанах, девушки - на гитарах. Вечерами мы собирались возле бараков и танцевали, прямо на голой земле. Мы даже ездили участвовать в районном празднике. Жизнь потихоньку менялась."

"Домой не поеду, я поеду в Сибирь где-нибудь"