Биографии
Антанас ПАНАВАС
Антанас Панавас родился в 1926 г. в деревне Грибенай на востоке Литвы. Его родители были крестьянами, и их семья «по сравнению с другими, жила неплохо». В 1945 г., когда он в Вильнюсе заканчивал школу, Антанас был заподозрен в антисоветской деятельности, его арестовали и без суда отправили трудиться в Воркутинский лагерь (Республика Коми). Через два года, т.к. доказательств его вины получено не было, его освободили. Однако свобода продлилась недолго: в 1951 г., вскоре после того, как он вернулся в Вильнюс, чтобы закончить учебу на четвертом курсе по специальности архитектора, он узнал, что его родных задержали в рамках последней кампании против кулаков. В тот же вечер он добровольно присоединился к ним на вокзале и вместе с ними отправился в ссылку. Их сослали в Красноярскую область, где студент-архитектор стал колхозником. После смерти Сталина в 1953 г., благодаря пониманию, проявленному комендантом, он получил разрешение отправиться работать в город. В Красноярке Антанас оказался в чертежном бюро, где, работая вместе с людьми тринадцати национальностей, прошел настоящую школу архитектуры: «Там я получил уроки, которые запомнил на всю жизнь». Вернувшись в Вильнюс в 1958 г., он закончил учебу и стал работать архитектором на крупных проектах, реализовавшихся в Литве. Навыки, приобретенные в депортации, повлияли на многие его постройки. Это видно по церкви, которую Антанас возвел для своих товарищей-немцев, с которыми он был в ссылке, и которая остается символом дружбы разных народов ГУЛАГа.
Репрессии в Литве
«Когда пришла советская власть… я заканчивал лицей, при немцах... из нашего класса почти все уехали: либо на другие континенты, либо в Сибирь. У нас было три класса мальчиков, примерно по 30 человек в классе, но закончило школу лишь 5...»
Сибирская природа и отношения между различными народами
«Постепенно мы привыкли, но вначале Сибирь показалась нам очень мрачной, серой, негостеприимной. Потом, когда пришла весна, поля стали вдруг зелеными, красивыми. А еще мы познакомились с другими людьми. Мы привыкли... местные жители... русские соседи... было много национальностей....
Представляете, русских было меньшинство в поселке. Поселок был тогда большим. Ребята не возвращались из армии, а селились в городе и, как могли, помогали матерям, братьям и остальным, чтобы те тоже уехали из деревни. Все, кто мог, уехал в город. Больше всего в поселке было поволжских немцев. Они были очень добры к нам, мы с ними познакомились. Они тоже были католиками.
Потом, в городе... до 1953 года... Еще были калмыки, они тоже были добры. Очень добры. Это были хорошие, честные люди. Были и другие народы, например, чуваши, украинцы... Но больше всего было литовцев и немцев. Литовцы жили дружно.»
Повседневная жизнь на спецпоселении
В колхозе
«Я был студентом и вдруг, всего две недели спустя оказался в колхозе. Мне сказали :“Будешь работать здесь. Будешь таскать солому и пр.” Я был знаком с работой на земле и сказал себе, что делать нечего, придется это делать, раз надо. Так мы и стали жить. Там уже были литовцы, сосланные раньше нас. Благодаря им у всех сложилось очень хорошее представление о литовцах. Русские знали, что мы не враги, не бандиты, как утверждали власти. Местные говорили: "Мы вас уже знаем". Нам повезло, нам сразу предложили жилье, потому что местные жители, русские, уходили из колхозов в города, но боялись оставить дом неизвестно кому, это было тяжело. Поэтому они просили найти надежных людей, которые заботились бы о домах, не сжигали перегородки, не били стекла. Они просили нас пойти к ним жить, говоря, что оставляют жилье на время. 1951, 1952 и 1953 гг. были тяжелыми, потому что за работу платили очень мало. Не хватало хлеба… Хлеб был самым важным. Картошка у людей была, ее сажали сами, но с едой было очень тяжело. Но делать нечего, люди привыкали. Работа в полях начиналась рано утром. Весной сеяли, потом заготавливали сено, а затем собирали урожай, до первого снега.»
Повседневная жизнь на спецпоселении
Встречи
«В Красноярске, ничего не зная друг о друге, оказалось пять человек из нашего класса. Мы когда-то вместе учились, а потом выяснялось, что в Красноярске оказался один из нас, потом другой и т.д. Почти все были депортированы, когда были студентами. Мы стали встречаться, чаще всего по воскресеньям, когда могли. У меня есть фото с несколькими одноклассниками. Некоторые, у кого была профессия, с самого начала были привезены в Красноярск, завели там семью. Жизнь продолжалась, ничего не поделаешь; одни умирали, другие рождались. Иногда случались очень тягостные похороны, когда, заболев, умирали молодые люди... их депортировали совсем юными, труд был тяжелым, и он подрывал здоровье… они умирали молодыми… случались еще и несчастные случаи... Там были очень образованные литовцы. Я уже много раз рассказывал и писал в Литве, что там был такой священник, профессор Густас. Он недолго был строительным рабочим в лагере. Но поскольку он хорошо знал английский и французский, его взяли переводчиком на завод. Он должен был переводить инструкции к станкам, которые они покупали, описание того, как они работают. Он рассказывал, что ему давали работу и говорили: «У тебя есть неделя, чтобы это сделать», но он заканчивал перевод дня за два-три, и у него оставалось три свободных дня… он ехал в деревню и заезжал к нам, за 20 км от города, на Пасху или в другой день... или просто в воскресенье. Его очень любили немцы, потому что он хорошо говорил по-немецки, чего им недоставало. Очень образованный человек».
Стратегия Антанаса Панаваса и его принципы выживания
«…в жизни вообще, скажу я вам, много парадоксов… Когда ты оказываешься в трудной ситуации… тебе кажется, что тебя кидают в пропасть… Потом все зависит от того, пытаешься ли ты из нее выбраться или нет. Были такие случаи… что выбираться приходилось через силу… по-разному слуается… Говорят, что человеку очень важно знать, что он может сделать, а что не может; знать, на что он способен, чтобы продолжать и не отступать, и понимать, что, ему не под силу, и поэтому лучше и не пытаться, так как ничего не выйдет. Так было с нами в 1951-1953 гг., когда нам казалось, что мы превратились в колхозников и больше уже мы никто – нам говорили: «Вас привезли сюда навсегда, вы ничего не можете сделать, вот и все, будьте, как мы, и живите дальше» … Но литовцы все равно навещали друг друга на Великий пост, на Пасху и на Рождество, собирались, пели религиозные песнопения и вспоминали о родных… После 1953 г. ситуация стала посвободнее. Если ты хотел, можно было понемногу выбраться из этой трясины. Когда люди видели, что ты пытаешься оттуда выкарабкаться, они тебя немного поддерживали. Но нужно было знать… как тогда говорили: «Будь осторожней. Не слишком высовывайся, а то не сносить тебе головы…» Говорили, что над тобой свищет невидимая гильотина… чтобы ты знал свое место и не слишком выходил за флажки… Таковы были правила жизни…»
