Биографии
Янош РОСАС
Янош Росас родился в августе 1926 г. в Будапеште в рабочей семье. С раннего детства он стремился к книгам, и у него проснулся талант к языкам, но в 14 лет ему пришлось бросить школу, чтобы финансово помогать семье. В 18 лет он был отправлен на фронт сражаться с Красной армией, быстро попал в плен и был осужден за государственную измену на 10 лет каторги и пожизненную ссылку в СССР. Он тогда не понял, почему его осудили, он почувствовал облегчение, т.к. думал, что его расстреляют. Его сначала отправили в Одессу, потом в лагеря в Николаеве и Херсоне на территории Украины, где он за несколько месяцев выучил русский язык. В 1946 г. он оказался в лагере на Северном Урале, где пришлось выживать, борясь с чудовищным холодом и голодом, и где, по его словам, он жил, «пытаясь выстроить вокруг себя собственный мир с помощью книг. Нужно было мечтать, чтобы как-то вырваться за пределы реальности. Ночью я незаметно читал, а днем шел работать». В 1949 г. его перевели в Казахстан, где он встретил Солженицына, с которым подружился, благодаря своей страсти к литературе и русской культуре, не слишком типичной для венгра, заточенного в советском ГУЛАГе. В 1954 г. он был амнистирован и вернулся в Венгрию. Задолго до освобождения он решил, что, если ему удастся выжить, он напишет о своем опыте – так он и сделал, поведав о девяти годах, проведенных в ГУЛАГе. Он также взялся за еще один долгий труд: благодаря знанию русского языка, он стал писать просьбы о реабилитации для сотен своих товарищей по заключению. Его мемуары были опубликованы в Мюнхене в 1987 г., а затем переведены на английский и немецкий языки. Несмотря на холод, голод, унижения и насилие, Янош Росас говорит прямо: «Я не жалею о девяти годах в ГУЛАГе. Если бы мне предстояло пройти их снова, я бы прошел. Ведь за эти 9 лет я встретил стольких интересных людей, услышал столько интересного!». «У меня ностальгия по этой земле [России], которую я так люблю, ведь там прошла моя юность».
Приговор на 10 лет лагерей
«Мы никому не причинили вреда. Даже ни разу не стреляли. Все были пацанами, которых немцы послали на фронт, и, несмотря на это, нас приговаривали к расстрелу, к 10, 15, 20 или 25 годам… Мне еще повезло: военный трибунал 3-го Украинского фронта осудил меня всего лишь на 10 лет лагерей и пожизненную депортацию. Это означало, что, отсидев 10 лет, я никогда не смогу вернуться домой и что меня отправили в вечное изгнание на Дальний Восток. Конечно, сначала мы даже этого не понимали, не могли в это поверить и такого помыслить. И тем более мы не знали, что после ареста мы сразу же стали советскими гражданами, чтобы они могли нас судить… Я будто бы, по статье 58.2, готовил вооруженный мятеж против своей советской родины. А по статье 58.9, якобы вел против моей страны агитацию… юридическая бессмыслица! Мы, конечно, ничего не понимали по-русски, но видели, что нас окружили вооруженные охранники… сначала нас хотели расстрелять! Один из командиров приказал пустить в расход молодых людей, осужденных по 58 статье. Но затем пришел другой офицер с приказом от товарища Сталина: требовалось, чтобы нас официально приговорил к казни военный трибунал. Так что нас ждали 6 недель тягостного заключения, и мы готовились к тому, что нас осудят на высшую меру. К нашему удивлению, некоторые из нас получили только по 10 лет. В этом есть что-то парадоксальное, но поверьте мне, когда переводчица-русинка, которая плохо знала венгерский, показала нам 10 пальцев, так как не знала слова «десять», и сказала нам «вот, к чему вас приговорили, вы были плохими, вы отправитесь в Сибирь»… мы испытали чувство облегчения! Так как Сибирь для нас означала жизнь».
Россия и русские
«Я даже скажу, что мне нравятся русские. Это очень интересный, склонный к мистицизму, народ. В них много двойственности: когда они нальются водки, то ведут себя как дикие звери; когда же они трезвы, то кротки как агнцы. Это народ, готовый помочь, доверчивый, они могут поделиться с тобой последним куском хлеба, умеют и любят помогать. Они полны доброты. Но на протяжении всей их истории русские были рабами, крепостными… Сначала во времена бояр в первом тысячелетии, потом под монгольским владычеством, которое продлилось 300 лет, затем 300 лет ими правила династия Романовых, а это, как говорят русские, тоже была не малина. За ней пришла советская власть. Я не знаю, когда у них будет демократическое общество; ведь этот народ всегда жил в угнетении, рабстве и покорности. - Вы с тех пор возвращались в Россию? Я много раз туда ездил. У меня ностальгия по этой земле. Ведь там прошла моя юность. Я себя прекрасно чувствую среди русских».
Школа ГУЛАГа
«Поверьте, это была такая школа, что в заголовки статей о моем опыте, которые потом вышли в Венгрии, выносили слова, что я не жалею о 9 годах, проведенных в ГУЛАГе! Ведь за эти 9 лет я встретил стольких интересных людей, услышал столько интересного… по-другому я бы никогда с ними не встретился. Представьте, что среди нас были люди, сидевшие во времена Русско-японской войны, революции 1917 г., голода на Украине… а также чисток 1936-1938 гг., репрессий против армии… всего того, что было вскрыто на 20, 21 и 22 съездах КПСС… Я жил рядом со свидетелями этих событий, которые осмеливались о них говорить с теми, кому доверяли. Так что это была для меня хорошая школа… Я быстро выучил русский язык и понимал их разговоры. И так как они не видели во мне угрозы, то и мне многое рассказывали. Я узнал о стольких вещах, что когда позже прочел «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, то многое из описанного им было мне уже знакомо. Сумев выжить… вернее, прожив эти 9 лет, я многим обогатился. Я пытался создать вокруг себя маленький мир, в том числе с помощью литературы. [Венгерский поэт] Михай Вёрёшмарти писал, что «мечтания убивают жизнь, устремляя взор во тьму грядущего». Вёрёшмарти не был в ГУЛАГе! Если бы мы там не мечтали, не грезили, не строили планов, если бы не надеялись, то просто бы сдохли. Нельзя было жаловаться: «Боже, как я голоден! Боже, какое несчастье!» Требовалось подняться над самими собой и не давать себе раскисать. - Вам помогали книги? Книги… и вера».
Солидарность среди заключенных
«-Как складывались ваши отношения с русскими? - Вначале довольно сложно. Ведь венгры, немцы, румыны были во время войны их врагами. Однако в СССР за сотрудничество с немцами осудили полно собственных граждан. Поскольку в лагере требовалось много рабочей силы, они находили предлоги, чтобы судить людей как военных преступников. Вот почему советские заключенные, сидевшие вместе с нами, нам говорили: «это из-за вас мы попали в лагерь – нас по ошибке сочли фашистами; настоящие фашисты – это вы, немцы, румыны, венгры. Мы тут из-за вас». Илья Эренбург, который был таким же подстрекателем, как Геббельс, разжигал ненависть к загранице, к врагу… врагу, говорил он… с одной стороны стреляли венгерские крестьяне, с другой – русские мужики. Простые люди палили друг в друга. Однако позже ситуация исправилась, советские заключенные узнали, как нас зовут, и, по крайней мере, как мы живем. Так что верх взяла солидарность между зэками. Когда нужно было сделать работу попроще, заговорить охранников… мы действовали заодно. И когда требовалось обдурить начальника бригады, чтобы уклониться от работы, которую нам навязывали, было не важно, кто ты: русский, украинец, таджик, татарин… Тут мы все были равны».
